Стивен Вайнберг — о погружении в науку
Когда я получил степень бакалавра, литература по физике казалась мне обширным неизведанным океаном, каждую деталь которого предстояло нанести на карту прежде, чем отправляться в самостоятельное плавание. Как мог я заниматься чем-либо, не зная всего, что уже было сделано или открыто? К счастью, на первом году дальнейшего обучения я попал под крыло опытных учёных, которые в ответ на беспокойные возражения настаивали, что я должен взяться за исследования, постигая все необходимые знания в процессе работы. Пан или пропал. К моему удивлению, их совет сработал. Я быстро получил кандидатскую степень, хотя в то время почти ничего не знал о физике. Впрочем, я выучил один важный урок: не существует человека, знающего абсолютно всё – и вам ни к чему стремиться к этому.
Следующий урок (продолжим океанскую метафору) был таков: если решились плыть – не ищите тихую воду, ищите бурные потоки. В конце 1960-х я преподавал в Массачусетском технологическом институте, и один студент заявил, что намерен в будущем сосредоточиться на общей теории относительности, а не физике элементарных частиц – поскольку принципы общей теории были ему хорошо известны, а элементарные частицы казались тёмным лесом. Меня будто громом поразило: ведь он только что назвал прекрасную причину пойти в противоположном направлении! Физика элементарных частиц – область, в которой в ту пору было место творчеству. В 1960-х это действительно был тёмный лес, но с тех пор работы физиков-теоретиков и экспериментаторов пролили свет на многие аспекты так, что удалось создать прекрасную теорию, известную как стандартная модель. Посему: не пугайтесь тёмного леса, ведь там – наиболее активная жизнь.
Мой третий совет, пожалуй, сложнее всего принять: не корите себя за то, что тратите время понапрасну. Наставники-профессоры, как правило, подкидывают студентам лишь те задачки, которые они сами в силах решить (разве что вам попался совсем безжалостный руководитель). Никого не волнует важность этих проблем для науки – их нужно решить, чтобы курс считался пройденным. Однако в реальности очень сложно догадаться, какие задачи действительно важны – и можно ли отыскать к ним ключ.
В начале 20 столетия несколько ведущих физиков, включая Хендрика Лоренца и Макса Абрагама, разрабатывали теорию электрона, которую в то время никто не смог бы создать, поскольку квантовую механику ещё не открыли. Лишь гениальность Эйнштейна в 1905 году позволила вывести характеристики движения в зависимости от преобразований системы координат и времени – что привело его к созданию специальной теории относительности.
Таким образом, вы едва ли сможете ответить: над разрешением каких вопросов действительно стоит трудиться – посему немалая доля времени, проведённого в лаборатории или за рабочим столом, окажется потраченной впустую. Но если вы хотите творить – будьте готовы провести большую часть времени в спокойных – рутинных – широтах океана науки..
Наконец, изучите историю науки. По крайней мере – историю вашей области. Уроки прошлого могут пригодиться в ваших собственных исследованиях. Например, учёным порой мешают чрезмерно упрощённые модели, предлагаемые философами: от Френсиса Бэкона до Томаса Куна и Карла Поппера. Наиболее действенное противоядие от философии науки – знание истории науки.
Кроме того, сие знание поможет взглянуть на собственный труд под иным углом и понять, что он стоил затраченного времени. Вы учёный – а значит, вы, вероятно, не разбогатеете. Вполне возможно, что даже близкие не поймут суть вашей работы. А уж области, подобные физике элементарных частиц, далеко не сразу приносят положительный – и полезный для человечества – результат, которым можно гордиться. Однако вы можете гордиться тем, что ваша работа – часть истории.
Перенесёмся в 1903 год. Так ли важен сейчас вопрос, кто занимал пост британского премьер-министра или президента Соединённых Штатов? Чем этот год действительно важен – Эрнест Резерфорд и Фредерик Содди, сотрудники университета МакГилла, исследовали природу радиоактивного распада. У их работы (разумеется!) – значительные практические последствия, но куда важнее её влияние на культуру. Понимание радиоактивности позволило физикам объяснить, как ядра Солнца и Земли сохраняют тепло спустя многие миллионы лет – что, в свою очередь, помогло продвинуться в установлении возраста Земли и Солнца. Христианам и иудеям оставалось либо отказаться от веры в литературную истинность Библии, либо расписаться в собственной интеллектуальной беспомощности. Это открытие выступило одним из шагов, который (наравне с открытиями Галилея, Ньютона и Дарвина) постепенно ослаблял силу религиозного догматизма. Достаточно открыть любую газету, чтобы убедиться: работа ещё не завершена. Однако общество стало более цивилизованным, более просвещённым – и этим учёные могут гордиться.
